dilige et quod vis fac.
Каллен не сексуаленКаллен Стентон Резерфорд, генерал Инквизиции, бывший рыцарь-капитан славного города Киркволла, ненавидит магию крови со всей яростью и страстью, на какие только способна его черная, выжженная до тла душа.
- а правда ли, - спрашивает Каллена Стентона Резерфорда его друг, инквизитор Каарас Адаар, Вестник воли пророчицы нашей Андрасте, невесты Создателя, - правда ли, что ты знал спасительницу Ферелдена, когда она училась в Круге магов?
«правда ли,» - спрашивает он хриплым, опасно мягким голосом, чуть грассируя. прищуривается, точно сытый виверн, облизывая черным языком пересохшие губы, и делает глоток вина.
Каллен Стентон Резерфорд не находит правильного ответа.
«да,» - хочет сказать он, - «мы были знакомы, и знаешь, Каарас, я не встречал и не встречу человека светлее и добрее нее.»
он закрывает глаза, запрокидывает голову вверх. винные испарения ласкают разум, затуманивая сознание, и Каллен вспоминает – вот нежная, теплая и отзывчивая Солона Амелл улыбается, вот откидывает с лица непослушные светлые волосы, вот сосредоточенно грызет кончик пера, а нос ее испачкан чернилами. а вот демон в облике нежной, теплой и отзывчивой Солоны Амелл, наклоняется над взахлеб кричащим от боли храмовником и целует в не прикрытую доспехом шею. потом Солона Амелл, демон в облике Солоны Амелл, медленно поднимается и смотрит Каллену прямо в глаза, слишком пристально, слишком внимательно. во рту ее кусок вырванного храмовничьего горла, а в руке – обгрызенное перо.
Каллен начинает молиться еще истовее, и демон шипит от боли.
или «нет,» - хочет сказать он ждущему ответа инквизитору, - «ты же понимаешь, Каарас, маги и храмовники не слишком ладят».
Каарас Адаар прищуривается, оскаливает острые зубы в улыбке, что снится по ночам половине слуг скайхолда в кошмарах, пьяно откидывается на спинку кресла.
разумеется, маг Солона Амелл не ладила с храмовником Калленом Стентоном Резерфордом, чьи крупные ладони всегда слишком грубо обхватывали ее талию, пока она плавно двигала бедрами в одной ей известном ритме. Каллену кажется – Адаар читает его мысли; он краснеет, опускает взгляд, но не может перестать вспоминать.
вот Солона Амелл, так и не сказав ни слова, поднимается с узкой церковной лавки, а по внутренней стороне ее бедер стекают последние кровавые воспоминания девственности. вот Солона Амелл, нежная, теплая и отзывчивая Солона Амелл улыбается, игриво прижимая к губам испачканный чернилами пальчик, и пустые взгляды стоящих навытяжку охранников становятся растерянными и живыми. вот Солона Амелл, осунувшаяся, бледная и словно на полвека постаревшая, смотрит на запертого в клетке Каллена и кривит белесые, слишком тонкие губы. «убей их, - яростно шепчет Каллен. – убей малефикаров, ведь они опасны, я прошу тебя, убей, убей их, я умоляю, убей»
серебряный, солнечный смех Солоны Амелл отдается эхом под потолком башни Круга.
- нет, - говорит наконец генерал Инквизиции Каллен Стентон Резерфорд, лаская огрубевшими пальцами винный бокал, - я совсем, совсем ее не знал.
в памяти его почти вспыхивают воспоминания о девушках, чьих имен он никогда не спрашивал, девушках, чем-то похожих на нежную, теплую и отзывчивую Солону Амелл, девушках, бьющихся в предсмертной агонии, пока Каллен судорожно дергается на их сведенных судорогой телах, вспыхивают и тут же гаснут.
- я понимаю, о чем ты, - хрипло шепчет порожденный драконьей кровью Вестник Андрасте и властно обнимает подошедшего тевинтерского магистра. – я очень хорошо тебя понимаю.
и пока Каарас жадно целует Дориана Павуса, по спине лириумного наркомана Каллена Стентона Резерфорда томительно долго катится огненная волна наслаждения.
- а правда ли, - спрашивает Каллена Стентона Резерфорда его друг, инквизитор Каарас Адаар, Вестник воли пророчицы нашей Андрасте, невесты Создателя, - правда ли, что ты знал спасительницу Ферелдена, когда она училась в Круге магов?
«правда ли,» - спрашивает он хриплым, опасно мягким голосом, чуть грассируя. прищуривается, точно сытый виверн, облизывая черным языком пересохшие губы, и делает глоток вина.
Каллен Стентон Резерфорд не находит правильного ответа.
«да,» - хочет сказать он, - «мы были знакомы, и знаешь, Каарас, я не встречал и не встречу человека светлее и добрее нее.»
он закрывает глаза, запрокидывает голову вверх. винные испарения ласкают разум, затуманивая сознание, и Каллен вспоминает – вот нежная, теплая и отзывчивая Солона Амелл улыбается, вот откидывает с лица непослушные светлые волосы, вот сосредоточенно грызет кончик пера, а нос ее испачкан чернилами. а вот демон в облике нежной, теплой и отзывчивой Солоны Амелл, наклоняется над взахлеб кричащим от боли храмовником и целует в не прикрытую доспехом шею. потом Солона Амелл, демон в облике Солоны Амелл, медленно поднимается и смотрит Каллену прямо в глаза, слишком пристально, слишком внимательно. во рту ее кусок вырванного храмовничьего горла, а в руке – обгрызенное перо.
Каллен начинает молиться еще истовее, и демон шипит от боли.
или «нет,» - хочет сказать он ждущему ответа инквизитору, - «ты же понимаешь, Каарас, маги и храмовники не слишком ладят».
Каарас Адаар прищуривается, оскаливает острые зубы в улыбке, что снится по ночам половине слуг скайхолда в кошмарах, пьяно откидывается на спинку кресла.
разумеется, маг Солона Амелл не ладила с храмовником Калленом Стентоном Резерфордом, чьи крупные ладони всегда слишком грубо обхватывали ее талию, пока она плавно двигала бедрами в одной ей известном ритме. Каллену кажется – Адаар читает его мысли; он краснеет, опускает взгляд, но не может перестать вспоминать.
вот Солона Амелл, так и не сказав ни слова, поднимается с узкой церковной лавки, а по внутренней стороне ее бедер стекают последние кровавые воспоминания девственности. вот Солона Амелл, нежная, теплая и отзывчивая Солона Амелл улыбается, игриво прижимая к губам испачканный чернилами пальчик, и пустые взгляды стоящих навытяжку охранников становятся растерянными и живыми. вот Солона Амелл, осунувшаяся, бледная и словно на полвека постаревшая, смотрит на запертого в клетке Каллена и кривит белесые, слишком тонкие губы. «убей их, - яростно шепчет Каллен. – убей малефикаров, ведь они опасны, я прошу тебя, убей, убей их, я умоляю, убей»
серебряный, солнечный смех Солоны Амелл отдается эхом под потолком башни Круга.
- нет, - говорит наконец генерал Инквизиции Каллен Стентон Резерфорд, лаская огрубевшими пальцами винный бокал, - я совсем, совсем ее не знал.
в памяти его почти вспыхивают воспоминания о девушках, чьих имен он никогда не спрашивал, девушках, чем-то похожих на нежную, теплую и отзывчивую Солону Амелл, девушках, бьющихся в предсмертной агонии, пока Каллен судорожно дергается на их сведенных судорогой телах, вспыхивают и тут же гаснут.
- я понимаю, о чем ты, - хрипло шепчет порожденный драконьей кровью Вестник Андрасте и властно обнимает подошедшего тевинтерского магистра. – я очень хорошо тебя понимаю.
и пока Каарас жадно целует Дориана Павуса, по спине лириумного наркомана Каллена Стентона Резерфорда томительно долго катится огненная волна наслаждения.
@темы: dragon age
Ты же поримаешь, у меня сразу вопрос - каково твое видение Каллена?
Интересная интерпретация Каллена
А финал какой ♡♡♡
А еще очень запомнилось, что оскал Инквизитора слугам снится
а вообще, мой хэдканонный каллен тоже психопат еще тот, и девиц душить полюблял, но одно отличие - у него острая идиосинкразия инквизитора Адаара
это механизм проективной идентификации, короче ВСЕПЛОХОя потом объясню внятненько, наверно, но ваще-то он не подглядывает (они не скрываются), а представляет, что инкви тоже дориана убивать будет. мы слышим то, что хотим услышать крч
но он не сорвется и не проорет.
в общем-то, все персонажи драгоняги цепляют именно так. просто каждый - свою группу
травматиков.не, у меня перенос идет на Адаара. а Дориан выступает в роли сверхценной идеи что тоже весьма забавно.
У меня также, поэтому не берусь бетить тексты и свои опечатки и пр. не вижу.
а Дориан выступает в роли сверхценной идеи что тоже весьма забавно.
Забавно. Для меня Андерс в такой роли был. Может потому, что Андерс и есть оно самое, сверхценная идея. Хотя, опять же, может я не о том говорю. А с Дорианом, не знаю, с ним все сложно.
Аааандерс. Андерс да... его еще и спасать хочется. от мира защищать. Т_Т
Ну, тут имхо будет, в любых литературных произведениях, а я игру с её персонажами близко к этому воспринимаю, человек в первую очередь видит своё. свою проблему, свой типаж, свое решенное и не решенное. Так что то, что хотел Гейдер, и что мы вкладываем в персонажа после, это две большие разницы.)) А у Андерса интересный путь, и к финалу он становился все менее человеком, и в моем хедканоне после взрыва он должен был или полностью разрушиться, или это должно было быть излечением, переходом на новую ступень. Хотя одно другого не исключает.
Мне Адаар ваш нравится потому, что я вижу в нем что-то не совсем человеческое (ну, да, он же кунари). Пугает, конечно, но интересно увидеть мир с абсолютно иной точки зрения.
само собой) а игры вроде драгоняги тем и хороши, что возможностей найти свое, родное, близкое, куда больше, чем в ригидном завершенном произведении.
но лисичкам все равно стоит меньше курить психологиюи в моем хедканоне после взрыва он должен был или полностью разрушиться, или это должно было быть излечением, переходом на новую ступень.
ооо, это интересно. а что за ступень это будет? и опять вспоминается Справедливость в таро - вот по их схеме развития личности этой ступенью был бы Отшельник
и таро тоже курить хватитМне Адаар ваш нравится потому, что я вижу в нем что-то не совсем человеческое
спасибо) это именно то, чего я добивалась)
Мне весь его путь кажется развитием от человеческого к сверхъестественному, духу. Возможно, он начнет изучать Тень и духов. Возможно ещё больше закопается в вопросе справедливости, а так как в мире людей справедливости быть не может, он окажется в своих рассуждениях над ними. Я бы предположила у него озарение, которое простым людям будет вообще непонятным. Ему это нужно для того, чтобы найти баланс между человеческой частью и Справедливостью. Второй вариант - он будет держаться за человеческое и тогда станет, скорее, мучеником, посвятив всю свою оставшуюся жизнь тому, чтобы расплатиться за отнятые жизни (несмотря на то, что само решение он будет считать правильным).
Интересный выбор. Как у Коула
gerty_me, я об этом не подумала.) Да, похоже. Что интересно, Коул убивал не из злых побуждений, он не видел другого способа помочь. И о своем убийстве он говорит очень просто, не видя в этом ничего страшного. Как дух он воспринимает себя как приложение к цели. Он может помогать, и это для него все. Если перекинуть это на Андерса, то он шел ровно по тому же пути. Смерть духи и пр. воспринимают иначе. И Андерс практически полностью растворился в своей цели. Он сам сделал себя инструментом для неё. Практически обезличил себя.