я помню, как мы сидели в квартире Сева, и я спросил, глядя на его руки, тонкие руки, перечеркнутые грубыми нитями белесых шрамов - каково это?
совсем не страшно, - вот что он ответил. совсем не страшно, сказал он, улыбаясь черными своими глазищами, и бесы в его зрачках криво скалились вместе с ним. потом он добавил - только краски куда-то исчезли.
и сейчас, почти семь лет спустя, тупо глядя на свои руки, некрасивые полные руки, на три старые белые полосы на сгибе локтя, только сейчас я понимаю - да. это было совсем, совсем не страшно.