в общем-то, человек, который был для меня идеалом, идеалом и остался. просто я перестал ассоциировать с ним того, кто он сейчас. помогло. эх, Пауче, как мне тебя не хватает.
глупо стоять на мосту и грозить суицидом кому-то. людей вокруг это злит, им давно пора на работу, у них полно проблем, а тем более хмурым утром, им вообще на все наплевать, лишь бы починили погоду. а ты, как дурак, все глотаешь слезки, шипишь как в кино: "не держите меня, я прыгну", и медлишь в отчаяньи. наверное, ждешь того, кто и правда удержит, да нет его. быть может, у него выходной. он сидит себе, пьет чай и совсем о тебе не думает, гладит кота, смотрит мультики. по хорошему, он ведь тебе ничего не обещал, малыш, а ты сразу - запой, истерика, теперь вот с моста смотришь на зонтики, сонных людей и мокрые скаты черепичных крыш. ну слезай уже, не томи. кто не хочет жить, не собирают толпы народа, не устраивают шоу, и тем паче не играют ни в донкихотов, ни в ветряные мельницы. у них проблемы совсем иного рода, но какое тебе до них дело. небо примет нас всех, идиотов. вот и все хорошие новости на сегодня.
элемент системы не может адекватно оценить того, кто ей управляет. как минимум. ну либо у нас будет новый бог. и психотерапия для старого. (с)
бессонница мысли - мука. мысли - мухи. липнут к голове. рифмы нет, все звуки глухи на моей войне. сорок пять часов без сна и в поисках пути. ты был прав, цена одна - некуда идти, незачем и ни к чему, пыльно до небес. все вокруг несут вину как какой-то крест. в небе пусто, в теле тесно, душно в городах. никуда не деться, и не выжечь страх. остается голой кожей впитывать вино. даже Бог уснуть не может - стройка за окном.
кот приблудился к нам вскоре после смерти моей прабабки. он так часто спал на кровати, на которой она умерла, что я бы поверил в переселение душ, не будь он так шкодлив. а так - и вещи ее любил, ухитрился стащить из шкафа ее платок и заворачивался в него, только нос и лапы торчали. вряд ли я смогу завести другого кота, если мой умрет. если вдуматься - это так жестоко, заводить животных. слишком короткий у них срок. впрочем, я слишком много думаю о смерти в последнее время. пора завязывать.
я Тевмесская лисица. и я же Лайлап. старый, красивый миф о первой менаде Диониса, разорявшей окрестности Фив, о хитром Амфитрионе-изгнаннике, будущем отце Геракла, о прекрасном юноше Кефале, убийце своей жены и волшебном псе, рожденном не от суки, а от стали под молотом хромца-Гефеста. Тевмесскую лисицу невозможно было догнать. от Лайлапа нельзя убежать. смешной временной парадокс. говорят, Зевс превратил их обоих в камень - но где эти камни? в каком из параллельных миров чудесный пес все еще гонит волшебную лисицу? в каком измерении первая бассарида убегает от творения Гефеста? в моей душе. эта нескончаемая гонка, отнимающая все, абсолютно все силы. еще секунда, миг, мгновение - и я схвачу тебя за хвост, лисица, и я оторвусь от тебя, Лайлап, зря ты хватаешь зубами пустоту, Лайлап, зря ты так тяжко дышишь, лисица, я не знаю усталости, я догоню тебя, я тебя настигну, ведь от себя убежишь, ведь себя не поймаешь, ну подожди, лисица, отстань от меня пес, мы будем бежать вечно, но тебе меня не поймать. Зевс не придет и не обратит нас в камень. Зевсу все равно, по большему-то счету. наши души - отличный полигон для испытаний, прогулочная площадка для лисиц и железных псов.
ты говоришь, бесчувствие - это плохо. а я вспоминаю, как мне рвало нутро, как я пилил себе вены, мечтая сдохнуть (мне оставалось совсем немного - не повезло), как я лежал, согнувшись в любовных корчах, как извергая рвоту и боль я просил одно: криком, молитвой, шепотом, воем, молча - пусть же отныне все будет ровно и все равно, пусть мою жизнь не делят на "до" и "после", с биркой на "после" - "опасно, прохода нет". знаешь, на днях приснился седой апостол. спаивал водкой, шептал, что мол Бога нет, что дьявол построил здесь филиальчик Ада, я не дослушал, конечно, послал к чертям. только теперь каждый день (на всякий) сжигаю ладан, чувствуя, как выгораю по сердцу, краям и швам. легче не стало. время на редкость хреново лечит, и ничерта не смыслит в искусстве жалости. знаешь, я отдам все, чтоб тебя никогда не встретить. или за то, чтобы ты был счастлив.
самое яркое воспоминание из детства - как отец бил меня за слезы. я боялся его до ужаса и реветь начинал на автомате, едва его завидев. было мне года 4. в какой-то момент его это взбесило так, что он накинулся на меня с рыком "улыбайся сука! будешь плакать - убью! почему ты не улыбаешься?". ну да. сквозь слезы я вроде выдавил улыбку. с тех пор мимика у меня сбилась к хуям. я считал, что это почти исправили. а сейчас оно снова вылезает и хуй знает почему. идиотская кривая улыбка когда очень хочется свалить подальше. ты доволен, папа?
... как там перевязанные раны? как там твое сердце, не болит? как душа твоя, в рубцах и шрамах от былых и будущих обид? как там нерастраченная вера? где азарт, зовущий в жизнь и в бой? кто посмел закрасить небо серым перед схваткой с собственной судьбой? но сгорая в пламени рассвета ты опять поставишь жизнь на кон – выпустишь в висок из пистолета одиночество, последний свой патрон.
никуда не деться, не уйти мы в каком-то дцатом круге ада в иллюзорном выборе пути мечемся, сминая все ограды и перед обрывом тормозя слепо ищем крылья за плечами помня что летать уже нельзя что мы сами стали палачами для самих себя по воле рока ангелы, беспомощные птицы может, сердце достучится Богу через прутья реберной темницы?..
уходим. кони оседланы, выпивка выпита, раны не зажили, женщины свое отплакали и отлюбили всласть. мы невозвращенцы, и нас хоронили заживо – впрочем, отличный шанс на свои же поминки попасть. завтра: новые битвы, новые смерти, душа словно меч заточена, а под руку кто-то шепчет – бежал бы ты с этой войны. но вчера я стоял на коленях перед своей дочерью, и обещал ей, что мы вернемся, хоть знаю: вернемся – не мы.
я не хочу признваться в этом даже сам себе, поэтому напишу о своем знакомом, Лоренсе. так вот, этот Лоренс, он совершенно потерял веру. он больше не может сказать о себе "я верю в Бога, я люблю Его" и бла-бла-бла. по вечерам он все еще молится и ставит зарубки на плече, не сильно глубокие, так, для памяти. во время поста он пьет и трахается с чужим мужиком, не испытывая при этом никаких угрызений совести. и страшно вовсе не это. страшно, что ему стало все равно. абсолютно все равно.
когда задремал, приснилась вечность, принявшая облик моей рыжей и сероглазой кошки. не имею понятия, откуда я знал, что она - вечность, но не это главное. она прошетала-промурлыкала мне какой-то пафосный бред, я запомнил только - "ты не успеешь. ты не успеешь выжить." странно это все. у меня ведь нет рыжей кошки.
вновь появилось желание уходить. не ради какой-то цели, просто уходить. быть может, чтобы не вернуться однажды. это все осень. Питер, я приеду. обещаю. я приеду и останусь с тобой навсегда. осенью. обязательно осенью.
а меня вчера перетипировали-перетипировали, да как затипировали в Робеспьера. а потом еще в Напа. вощим, я уже согласен быть Бальзаком, только хватит меня перетипировать...